Глубоководные желоба

Желоба, как известно, маркируют на океаническом дне зоны конвергентных окраин литосферных плит, т. е. они являются морфологическим выражением зоны субдукции океанической коры. Подавляющее большинство глубоководных желобов расположено по периферии гигантского Тихоокеанского кольца. Достаточно взглянуть на рис. 1.16, чтобы убедиться в этом. По данным А.П. Лисицына, площадь желобов составляет всего 1,1 % площади океана. Ho, несмотря на это, они в совокупности образуют самостоятельный гигантский пояс лавинной седиментации. Средняя глубина желобов превышает 6000 м, что значительно больше средней глубины Тихого (4280 м), Атлантического (3940 м) и Индийского (3960 м) океанов. Всего в Мировом океане сейчас выделены 34 глубоководных желоба, из них 24 соответствуют конвергентным границам плит, а 10 — трансформным (желоба Романш, Вима, Арго, Целеста и др.). В Атлантическом океане известны желоба Пуэрто-Рико (глубина 8742 м) и Южно-Сандвичев (8246 м), в Индийском океане — только Зондский (7209 м). Мы рассмотрим тихоокеанские желоба.
На западной окраине Тихого океана желоба тесно сопряжены с вулканическими дугами, образуя единую геодинамическую систему дуга — желоб, тогда как желоба восточной окраины непосредственно примыкают к континентальному склону Южной и Северной Америки. Вулканизм здесь фиксируется по тихоокеанской окраине этих континентов. Е. Зейболд и В. Бергер отмечают, что из 800 действующих сегодня активных вулканов 600 приходится на Тихоокеанское кольцо. Помимо этого, и глубина желобов на востоке Тихого океана меньше, чем на западе. Желоба Тихоокеанского кольца, начинаясь у побережья Аляски, образуют почти непрерывную цепь сильно удлиненных впадин, протягивающихся в основном в южном и юго-восточном направлениях до островов Новой Зеландии (рис. 1.16).

В табл. 1.5 мы попытались свести воедино все основные характеристики морфографии желобов Тихого океана (глубину, протяженность и площадь, там же указаны и номера станций глубоководного бурения). Данные табл. 1.5 убеждают в уникальности характеристик глубоководных желобов. Действительно, отношение средней глубины желоба к его длине доходит до 1:70 (Центральноамериканский желоб), протяженность многих желобов превосходит 2000 км, а Перуанско-Чилийский желоб прослежен вдоль западного побережья Южной Америки почти на 6000 км. Поражают и данные глубине желобов. Три желоба имеют глубины от 5000 до 7000, тринадцать — от 7000 до 10 000 м и четыре — свыше 10 000 м (Кермадек, Марианский, Тонга и Филиппинский), причем рекорд глубины принадлежит Марианскому желобу — 11 022 м (табл. 1.5).
Здесь, правда, следует заметить, что глубина глубине — рознь. Столь значительные глубины фиксируют океанологи, для них глубина желоба — это отметка дна, отсчитываемая от водной поверхности океана. Геологов же интересует другая глубина — без учета толщи морской воды. Тогда за глубину желоба следует принять разность отметок основания прижелобного океанического вала и днища самого желоба. В этом случае глубины желобов не превысят 2000—3500 м и будут сравнимы с высотами срединно-океанических хребтов. Факт этот, по всей вероятности, не случайный и свидетельствует об энергетической сбалансированности (в среднем) процессов спрединга и субдукции.

Желобам присущи и некоторые общие геофизические характеристики; пониженный тепловой поток, резкое нарушение изостазии, незначительные аномалии магнитного поля, повышенная сейсмическая активность и, наконец, важнейший геофизический признак — наличие сейсмофокальной зоны Вадати — Заварицкого — Беньофа (зона ВЗБ), погружающейся в районе желоба под континент. Она прослеживается до глубины 700 км. Именно с ней связаны все землетрясения, фиксируемые на островных дугах и прилегающих к желобам активных окраинах континентов.
И все же уникальны не столько морфометрические характеристики глубоководных желобов, сколько их расположение в Тихом океане: они как бы трассируют на активных окраинах континентов места схождения (конвергенции) литосферных плит. Здесь происходят разрушение океанической коры и рост континентальной. Этот процесс и называется субдукцией, Его механизм изучен пока в самых общих чертах, что даст некоторое право оппонентам тектоники плит относить субдукцию к числу недоказуемых, чисто гипотетических предположений, выдвигаемых якобы в угоду постулату о постоянстве площади поверхности Земли.
Действительно, разработанные на сегодня модели субдукции не могут удовлетворить специалистов, поскольку число возникающих вопросов значительно превосходит пока возможности существующих моделей. И главные из этих вопросов касаются поведения осадков в глубоководных желобах, которые морфологически трассируют места схождения плит. Дело в том, что противники субдукции в качестве одного из существенных аргументов против поддвигания океанической плиты под континент используют характер осадочного выполнения желобов. Они считают, что спокойное, горизонтальное залегание осадков в осевых частях всех желобов не согласуется с высокоэнергетическим процессом поддвига многокилометровой океанической плиты. Правда, проведенные буровые работы в Алеутском, Японском, Марианском, Центральноамериканском, Перуанско-Чилийском желобах (см. табл. 1.5) сняли ряд вопросов, но появились новые факты, не укладывающиеся в существующие модели и требующие доказательного объяснения.
Поэтому нами и предпринята попытка построения седиментологически состоятельной модели субдукции, которая давала ответы на вопросы, касающиеся осадочного выполнения желобов. Конечно, седиментологическая аргументация субдукции не может быть основной, но и без нее уже не обойдется ни одна из тектоно-геофизических моделей этого процесса. Отмстим, кстати, что основное назначение всех разработанных на сегодня моделей субдукции, как учитывающих осадочное выполнение желобов, так и пренебрегающих им, — объяснить этот процесс таким образом, чтобы модель фиксировала основные известные характеристики движения плит и реологические свойства вещества литосферы и чтобы в то же время ее результирующие (выводные) показатели не противоречили морфографии желобов и основным тектоническим элементам их строения.
Ясно, что в зависимости от того, какую цель ставит перед собой исследователь, он фиксирует в модели определенные характеристики и использует при этом соответствующий математический аппарат. Поэтому каждая из моделей (их сейчас более 10) отражает только одну-две важнейшие стороны процесса поддвига и оставляет неудовлетворенными тех исследователей, которые иначе трактуют качественную сторону этого явления. Исходя из этого нам представляется наиболее важным уяснить именно качественные характеристики субдукции, чтобы стали физически объяснимы все наблюдаемые следствия этого процесса. Тогда построение формализованной модели на количественной основе станет делом техники, т. е. оно не должно вызывать принципиальных затруднений.
Все известные на сегодня модели субдукции можно классифицировать так, как это показано на рис. 1.17. Наибольший вклад в разработку этих моделей внесли Л.И. Лобковский, О. . Сорохтин, С.А. Ушаков, А.И. Шсменда и другие русские ученые, а из зарубежных специалистов — Дж. Бодин (J.Н. Bodine), Д.Коуэн (D.S. Cowan), Дж. Дюбуа (J. Dubois), Г. Холл (G. A. Hall), Дж. Хельвиг (J. Helwig), Г. Джонс (G. М. Jones), Д. Кариг (D.Е. Karig), Л. Кульм (L.D. Kulm), У. Пеннингтон (W.D. Pennington), Д. Шолл (D.W. Scholl), У. Швеллер (W.J. Schwelier), Г. Шерман (G.F. Sharman), Р. Сайлинг (R.М. Siling), Т. Тарп (Т.М. Tharp), А. Уоттс (А. В. Walts), Ф.By (F. Т. Wu) и др. Нас, конечно, в первую очередь интересуют тс модели, в которых так или иначе учитывается осадочное выполнение желобов. К ним относятся так называемая «аккреционная модель» и модель, в которой осадкам отводится роль своеобразной «смазки» между двумя взаимодействующими плитами.

Эти модели, объясняющие реакцию осадков на высокоэнергетический процесс поддвига океанической плиты, хотя и дают вполне правдоподобную трактовку этого процесса, все же оставляют без внимания ряд важных вопросов, ответить на которые необходимо, чтобы предложенные тектоно-геофизическис модели могли считаться седиментологичсски состоятельными. Важнейшими из них являются следующие.
1. Как объяснить тот факт, что осадки в самом желобе всегда имеют горизонтальное ненарушенное залегание, несмотря на то, что со стороны океана идет активное погружение плиты, а со стороны континентального склона желоба наращивается сильнодеформированная аккреционная призма?
2. Каков механизм образования аккреционной призмы? Является ли она результатом хаотического сгруживания осадков, содранных с погружающейся плиты, или на ее рост влияют процессы, происходящие на самом континентальном склоне?
Чтобы ответить на эти вопросы, т. с., чтобы построить седиментологичсски состоятельную модель субдукции, необходимо более тесно увязать предлагаемые тектонические механизмы этого процесса с данными глубоководного бурения по профилям через ряд наиболее с этих позиций изученных желобов. Это необходимо сделать еще и для того, чтобы контроль предлагаемой модели данными «живой» литологии стал неотъемлемым элементом модели.
Изложение седиментологичсски состоятельной модели субдукции начнем с описания тектонических предпосылок, положенных в се основу. Надо заметить, что любая модель включает в себя конкретные допущения, на них она опирается и с их помощью пытается увязать в единое целое известные факты. В нашей модели использованы тектонические предпосылки, почерпнутые из уже апробированных физически обоснованными расчетами схем субдукции.
Первое допущение касается импульсного (дискретного) характера процесса поддвига. Имеется в виду, что очередной фазе поддвига предшествует накопление напряжений в океанической коре, которые вследствие тектонической расслоенности литосферы и неоднородностей земной коры передаются от центров спрединга с разной интенсивностью и во всяком случае распределены е океане крайне неравномерно. Предположение это имеет достаточно глубокий смысл, поскольку с его помощью можно объяснить изменение петрологических свойств уже погруженной части океанической плиты, что частично предопределяет возможность следующего импульса субдукции.
Второе допущение предполагает разнонаправленное распределение напряжений непосредственно в зоне Вадати—Заварицкого—Беньофа (БЗБ). Проявляется ото так. Испытывая на более глубоких горизонтах сжимающие усилия, зона в точке перегиба, которую и маркирует глубоководный желоб, подвергается растягивающим напряжениям, что приводит к образованию разломов как на внутреннем, так и на внешнем бортах желоба Эти разломы разделяют со стороны океана погружающиеся части плиты на отдельные сегменты (ступени); при очередном импульсе поддвига ближайший к оси желоба сегмент вовлекается в этот процесс. Эта мысль была конструктивно апробирована Л.И. Лобковским в его кинематической схеме субдукции.
Третье допущение имеет в виду дискретную миграцию в сторону океана осевой линии желоба. Оно является следствием первых двух допущений. Специальными исследованиями также установлено, что скорость миграции оси желоба зависит от возраста поглощаемой коры и наклона зоны ВЗБ.
Четвертое допущение предполагает энергетическую сбалансированность во времени процессов наращивания океанической коры в срединно-океанических хребтах и ее переработки на активных окраинах. То, что данное предположение не лишено оснований, косвенно контролируется равенством (в среднем) высот срединно-океанического хребта и глубин желобов, соответствующих конкретным векторам спрединга, что мы уже отмечали. Как подметил Т. Хатертон, возможная сбалансированность процессов спрединга и субдукции подвела под тектонику плит надежную физическую основу. Нарушение же этого равновесия в отдельные моменты приводит к росту сводовых поднятий, перестройке глобальной системы циркуляции океанических вод и, как следствие этого, к глобальным перерывам в седиментации.
Если искать причину различий в глубинах желобов, то необходимо учесть тесную корреляцию между скоростью субдукции и возрастом поглощаемой коры (при фиксированном значении угла наклона зоны ВЗБ). Этот вопрос на материале десяти конвергирующих систем (Тонга—Кермадек, Курильской, Филиппинской, Идзу-Бонинской, Новогебридской, Перуанско-Чилийской, Алеутской, Центральноамериканской, Индонезийской и Японской) детально изучен С. Грилле и Дж. Дюбуа. В частности, эти авторы установили: чем выше скорость субдукции, тем меньше (в среднем) глубина желоба. Зато глубина желоба увеличивается вместе с возрастом погружающейся плиты. М.И. Стрельцов удачно дополнил это исследование, установив, что глубина желоба зависит и от кривизны вулканической дуги: наиболее глубокие желоба приурочены к дугам максимальной кривизны.
Рассмотрим теперь более обстоятельно механизм седиментогенеза в желобах, т. е. построим общую седиментологическую модель желоба. Анализ разрезов скважин глубоководного бурения, с одной стороны, и характер тектонического строения желобов — с другой, позволяют сделать следующие достаточно надежные выводы.
1. Осадочный покров существенно различен на внутреннем (континентальном) и внешнем (океаническом) склонах желоба, и хотя тектоническое строение этих элементов структуры желоба также неоднородно, однако состав осадков является прежде всего функцией собственно седиментологических процессов на разных склонах желоба: пелагического седиментогенеза на внешнем склоне и супснзионно-потокового, наложенного на пелагический, — на внутреннем.
2. В основании внутреннего склона желоба часто фиксируется скучивание осадков, они здесь всегда более интенсивно уплотнены и в структурном отношении представляют собой крупное линзовидное тело, называемое аккреционной призмой. На внешнем склоне осадки наклонены под небольшим углом к оси желоба, а на дне имеют горизонтальное залегание.
3. По данным геофизики осадки на дне желобов залегают в виде двух «слоев»: акустически прозрачного нижнего слоя, интерпретируемого как уплотненные пелагические отложения океанической плиты, и верхнего, представленного турбидитами, которые были снесены в желоб со стороны континентального склона в период между двумя смежными импульсами поддвига.
4. Мощности турбидитовых отложений на дне желобов зависят от многих факторов: от расчлененности рельефа континентального склона и климата, как бы предопределяющего темпы денудации прилегающей суши, от интенсивности и частоты землетрясений в районе желоба и от многих других причин. Длительность взаимодействия плит, т. е. время существования конкретной субдукционной зоны, также должно бы играть существенную роль в наращивании мощности турбидитовой толщи на дне желоба, но только в том случае, если бы желоб как тектоническая структура имел самостоятельное значение в процессе субдукции; но так как он представляет собой только выраженную в рельефе океанического дна реакцию на этот процесс, да к тому же его положение непостоянно во времени, этот фактор не играет решающей роли в процессе накопления турбидитов на дне желоба. Мы знаем, что современное положение желобов маркирует лишь последнюю фазу длительно развивающегося процесса поддвига.
5. С глубоководными желобами тесно ассоциируются четыре основных фациальных комплекса осадков: конусы выноса континентального склона, турбидиты дна и бассейнов на внутреннем склоне, пелагические отложения, фиксируемые в пределах всех морфологических элементов желоба, и, наконец, осадки аккреционной призмы.
В настоящее время достаточно детально разработаны седиментологические модели Алеутского, Перуанско-Чилийского и особенно Центральноамериканского желобов. Ho эти модели, к сожалению, не увязаны с общим механизмом субдукции в этих желобах.
М. Ундервуд и Д. Кариг, а также Ф. Шепард и Э. Реймниц, детально изучившие морфологию внутреннего склона Центральноамериканского желоба в районе континентальной окраины Мексики, отмечают, что только в этом районе к внутреннему склону желоба примыкают четыре крупных каньона, из которых наиболее обстоятельно исследован Рио-Бальсас (подводное продолжение реки Бальсас), прослеженный до самого желоба. Установлена четкая корреляция между мощностями турбидитов на дне желоба и в устьях крупных каньонов. Наиболее мощный чехол осадков (до 1000 м) приурочен в желобе именно к устью каньонов, тогда как в других его частях их мощность снижается до нескольких метров. В устье каньонов всегда фиксируется конус выноса осадков; он изрезан многочисленными каналами — своеобразной распределительной системой конуса выноса. Поступающий через каньоны кластический материал разносится продольным течением вдоль осевой линии желоба в направлении погружения дна. Влияние каждого каньона на распределение осадков в центральной части желоба ощущается даже на расстоянии 200—300 км от устья. Данные глубоководного бурения в Центральноамериканском желобе подтвердили, что в разных частях его реакция осадков на процесс поддвига неодинакова. Так, в районе Гватемальского профиля бурения субдукция не сопровождается аккрецией осадков, тогда как скважины в районе Мексиканского профиля, напротив, выявили наличие аккреционной осадочной призмы в основании континентального борта желоба.
Теперь подробно остановимся на основном седиментологическом парадоксе субдукции. Как сейчас твердо установлено геофизическими работами и скважинами глубоководного бурения, осадки на дне всех желобов представлены турбидитами разного литологического состава, имеющими горизонтальное залегание. Парадокс же заключается в том, что осадки эти должны либо сдираться с океанической плиты и скучиваться у основания континентального склона в виде аккреционной призмы (аккреционные модели субдукции), либо поглощаться вместе с осколком океанической плиты в очередную фазу поддвига, как это следует из «модели смазки» О.Г. Сорохтина и Л.И. Лобковского.
Логика противников субдукции поэтому проста и справедлива: коль скоро субдукция — это высокоэнергетический процесс, в котором участвуют жесткие плиты толщиной в десятки километров, то маломощный слой рыхлых осадков не может не реагировать на этот процесс. Если же осадки на дне желобов залегают горизонтально, значит субдукция не имеет места. Надо признать, что предпринимавшиеся ранее попытки объяснить этот седиментологический парадокс были неубедительными. Горизонтальное залегание осадков объяснялось их молодостью, периодическим встряхиванием уже накопившихся турбидитов, после чего они откладывались как бы заново, и т. п. Были, конечно, и более реалистичные трактовки, которые рассматривали зависимость объема осадков в желобах от соотношения скоростей осадконакопления и субдукции.
О.Г. Сорохтин сделал нехитрый, но, к сожалению, неубедительный расчет этого процесса, пытаясь подвести фактическую базу под свою, разобранную выше, модель смазки. Он отметил, что в большинстве желобов мощность осадочного покрова незначительна, несмотря на очень высокую скорость накопления осадков (несколько сантиметров за 100 лет). При такой скорости, как считает О. Г. Сорохтин, если бы не работал механизм «смазки», желоба оказались бы полностью засыпанными осадками уже через несколько десятков миллионов лет. В действительности же этого не происходит, хотя некоторые желоба существуют и продолжают развиваться уже в течение сотен миллионов лет (Японский, Перуанско-Чилийский).
Неубедителен этот расчет по двум причинам. Во-первых, независимо от механизма поглощения осадков желоба являются важнейшим компонентом динамической системы зоны субдукции, и уже поэтому нельзя было рассчитывать скорость заполнения их осадками так, как будто это неподвижный отстойник. Во-вторых, желоба в их современном морфологическом выражении фиксируют лишь реакцию на последнюю фазу процесса поддвига (см. третье допущение нашей модели), и поэтому время их существования нельзя отождествлять с продолжительностью развития всей зоны субдукции, т. е. говорить о десятках, а тем более сотнях миллионов лет как о возрасте желоба не приходится. По этим же причинам нельзя признать убедительным и похожий подход к этой проблеме, изложенный в статье Дж. Хельвига и Г. Холла.
Итак, данный парадокс не может быть разрешен, если опираться на уже разработанные схемы субдукции, в которых механизм и скоростные характеристики поддвига плит не увязаны с механизмом и скоростными характеристиками накопления осадков.
Информация о скоростях осадконакопления в желобах Тихого океана, которые оценивались по результатам глубоководного бурения, содержится в многотомном издании, материалы которого позволяют сделать вывод, что в целом для желобов действительно характерны сравнительно высокие темпы накопления осадков: от первых десятков до сотен и даже тысяч метров за миллион лет. Эти скорости, конечно, варьируют во времени даже в одной точке бурения, но в целом порядок чисел сохраняется.
Обратим, однако, внимание на одно обстоятельство, по-видимому ускользавшее от внимания геологов. Дело в том, что геологи привыкли оценивать скорость накопления осадков в единицах Бубнова: миллиметры в 10в3 (мм/10в3) или метры в 10в6 (м/10в6) лет. Такой подход вызван объективными причинами, ибо геологи располагают достоверными сведениями лишь о мощности разреза и значительно менее достоверными данными о длительности соответствующего стратиграфического интервала. Они, конечно, представляют, что получаемые таким образом значения скорости имеют весьма отдаленное отношение именно к скорости накопления осадков, поскольку при этом не учитывается ни то, что разные литологическис типы пород образуются с разными скоростями, ни то, что в пределах исследуемого интервала разреза могут быть скрытые перерывы в накоплении осадков (диастемы). Если к тому же учесть, что осадки осевой части желобов образуются в инъективном режиме циклоседиментогенеза, то в этом случае вообще нельзя использовать данный подход к оценке скорости накопления осадков, ибо, строго говоря, вся толща турбидитов формируется как наложение суспензионно-потокового седиментогенеза на нормальный пелагический седиментогснсз: иными словами, толща турбидитов накапливается как бы в паузы седиментации. На многочисленных фактических материалах по современным и древним турбидитам такой механизм седиментогенеза обоснован в монографиях автора.
Когда появились работы по тектонике плит и геофизики опубликовали первые данные о скоростях спрединга и субдукции (измеряемых сантиметрами в год), то геологи, пытаясь соотнести известные им значения скоростей осадконакопления с вновь полученными сведениями о скоростях движения плит, по-прежнему оперировали изменениями скорости в единицах Бубнова, не делая попыток привести сравниваемые значении к общему знаменателю. Легко понять, что такой подход порождает ряд недоразумений, мешающих изучению действительной роли седиментологических процессов в разных моделях субдукции и приводящих к неверной оценке их значимости. Приведем для иллюстрации этого положения несколько характерных примеров, не повторяя описания литологического состава осадков, вскрытых скважинами глубоководного бурения.
Осадки дна Алеутского желоба имеют голоценовый возраст, их мощность достигает 2000, а иногда и 3000 м. Скорость субдукции Tихоокеанской плиты под Алеутский желоб, по оценке К.Лe Пишона и др., составляет 4—5 см/год, а по оценке В. Вакье — даже 7 см/год.
Скорость осадконакопления в желобе, если се измерять в единицах Бубнова, интерпретируется как аномально высокая («лавинная», по А. П. Лисицыну): 2000—3000 м/10в6 лет. Если же скорости осадконакопления выразить в тех же единицах, что и скорость субдукции, то получим 0,2—0,35 см/год, а для периодов межледниковья еще на порядок ниже: 0,02—0,035 см/год. И все же темпы накопления осадков в Алеутском желобе (в каких бы единицах мы их ни измеряли) очень высоки, Р. фон Хюне справедливо отмечает, что желоба западной окраины Тихого океана, для которых характерен осадочный чехол дна мощностью более 500 м, несомненно находились в зоне влияния высокоширотных оледенений побережий. Значительное влияние оказывают и дельты крупных рек, впадающих в океан в районе желоба.
Таким образом, то, что для литологов считается «лавинной» скоростью осадконакопления, оказывается почти на два порядка ниже скоростей поддвига плиты. Если эти данные справедливы и если их соотнести с моделью монотонной (лобовой) субдукции, то становится ясно, что при такой трактовке механизма поддвига осадки просто не успевали бы накапливаться и по крайней мере осевая часть желоба должна была бы быть полностью свободной от осадочного покрова. Между тем его мощность в северо-восточной части Алеутского желоба достигает, как мы уже отметили, 3000 м.
Скв. 436 была пробурена на внешнем склоне Японского желоба. Из разреза скважины нас будет интересовать только пачка глин мощностью 20 м, вскрытых на глубине 360 м. Их возраст оценивается в 40—50 млн лет (от среднего миоцена до начала палеогена). Нетрудно подсчитать, что скорость формирования этих отложений была ничтожно малой: 0,44 м/10в6 лет (0,000044 см/год, или 0,5 мкм/год). Чтобы зримо представить себе эту цифру, достаточно сказать, что в обычной городской квартире в зимние месяцы (при закрытых окнах) такой слой пыли накапливается за неделю. Ясно теперь, сколь чисты от кластических взвесей глубоководные зоны океанов и сколь при этом громадна созидательная роль геологического времени, способного при таких исчезающе малых скоростях осадконакопления зафиксировать в разрезе через 45 млн лет толщу глин мощностью 20 м.
Столь же низкие скорости осадконакопления отмечены и на океаническом склоне Курило-Камчатского желоба (скв. 303), где они составляют от 0,5 до 16 м/10в6 лет, т. е. от 0,00005 до 0,0016 см/год. Тот же порядок чисел сохраняется и для других желобов Тихоокеанского кольца. Увеличение скорости накопления осадков на внутренних склонах желобов до первых сотен метров за миллион лет, как легко понять, не меняет соотношения двух скоростных характеристик: накопления осадков и поддвига океанической плиты. Они и в этом случае различаются минимум на два порядка (наименьшие значения скорости субдукции — от 4 до 6 см/год — отмечены для желобов Японского, Кермадек, Алеутского и Новогебридского, а наибольшие — от 7 до 10 см/год — для Курило-Камчатского, Новогвинейского, Тонга, Перуанско-Чилийского и Центральноамериканского. Помимо этого, установлено, что скорость конвергенции северных и восточных окраин Тихого океана увеличивалась от 10 (от 140 до 80 млн лет назад) до 15—20 см/год (между 80 и 45 млн лет назад), затем упала до 5 см/год. Ta же тенденция отмечена и для запада Тихоокеанского кольца.
Может показаться, что есть корреляция между временем существования субдукционной зоны и мощностью осадочного покрова на дне желобов. Однако фактический материал опровергает и это предположение. Так, время функционирования Новогебридской субдукционной зоны всего 3 млн лет, а мощность осадков в желобе 600 м. Марианская субдукционная зона и зона Тонга существуют уже около 45 млн лет, но и в них мощность осадков только 400 м. Скорости же субдукции в этих зонах близки. Следовательно, надо искать новый эффективный механизм, который бы связал эти (и многие другие) характеристики.
Пока ясно одно: осадки в желобе могут сохраняться только в том случае, когда скорость осадконакопления существенно выше скорости субдукции. В ситуации, которую пытались осмыслить геологи, соотношение этих величин оценивалось как прямо противоположное. В этом и заключается суть «седиментологического парадокса субдукции».
Разрешить этот парадокс можно единственным образом: при оценке скоростей осадконакопления не абстрагироваться от генетического типа отложений, ибо не для всех толщ, повторяем, применима обычная арифметическая процедура, используемая для вычисления скорости осадконакопления: отношение мощности толщи (в метрах) к стратиграфическому объему времени (в миллионах лет). Более того, автор уже неоднократно отмечал, что к турбидитам эта процедура неприменима совсем, поскольку она даст не просто приближенную, а абсолютно неверную оценку скорости накопления осадков. Следовательно, для того чтобы в осевой части желобов осадки сохранялись и имели к тому же горизонтальное залегание, несмотря на поддвигание океанической плиты, необходимо и достаточно, чтобы скорость осадконакопления была значительно выше скорости субдукции, а это может быть только тогда, когда осадконакопление в желобе реализуется в инъективном режиме циклоссдиментогенеза. Следствием этой своеобразной седиментологической теоремы является исключительная молодость осадков дна всех глубоководных желобов, возраст которых обычно не превышает плейстоценовый. Этот же механизм дает возможность объяснить наличие высококарбонатных осадков на глубинах, заведомо превышающих критическую для растворения карбонатного материала.
Прежде чем разобраться во втором из поставленных нами вопросов (о нарушении нормальной стратиграфической последовательности осадков в основании континентального склона желоба), необходимо отметить следующее обстоятельство, над которым, вероятно, задумывались многие, пытавшиеся анализировать механизм субдукции. Действительно, если процесс поддвига (с позиций кинематики) протекает во всех желобах сходно и если при этом он сопровождается соскребыванием осадков с погружающейся плиты, то аккреционные призмы должны фиксироваться у подножия внутренних склонов всех без исключения желобов. Однако глубоководное бурение не установило наличия таких призм во всех желобах. Пытаясь объяснить этот факт, французский ученый Ж. Обуэн предположил, что существуют два типа активных окраин: окраины с преобладанием сжимающих напряжений и с проявлением активной аккреции и окраины, для которых более характерны растягивающие напряжения и почти полное отсутствие аккреции осадков. Это два крайних полюса, между которыми можно поместить практически все известные на сегодня конвергирующие системы, если принять во внимание такие их важнейшие характеристики, как угол наклона зоны ВЗБ, возраст океанической коры, скорость субдукции и мощность осадков на океанической плите. Ж. Обуэн полагает, что системы дуга—желоб ближе к первому типу, а андийский вид окраины — ко второму. Однако, повторяем, это не более чем грубое приближение, ибо реальные ситуации в конкретных зонах поддвига зависят от многих факторов, и потому могут встречаться самые разнообразные соотношения в системах как западной, так и восточной окраин Тихоокеанского кольца. Так, В.Е. Хайн еще до того, как Ж. Обуэн выделил эти два крайних случая, справедливо заметил, что Алеутский, Нанкайский и Зондский профили лишь частично подтвердили модель аккреции, тогда как профили через Марианский и Центральноамериканский (в районе Гватемалы) желоба аккреционной призмы не обнаружили. Какие из этого следуют выводы?
Скорее всего, призмы осадков (там, где они несомненно есть) не всегда являются результатом только соскрсбывания отложений с океанической плиты, тем более что по составу осадки этих призм не соответствуют осадкам открытого океана. Кроме того, несомненное отсутствие таких призм (например, в Центральноамериканском желобе) дает основание не считать соскребывание осадков седиментологичсски универсальным для субдукции процессом, что в явном виде следует и из разобранной нами «модели смазки» О.Г. Сорохтина и Л.И. Лобковского. Иными словами, кроме аккреции осадков в конвергирующих системах должен проявляться какой-то более общий седиментологический процесс, ведущий к формированию призмы осадков в основании континентального склона желоба.
Мы уже указывали, что осадки основания континентального склона желобов сильно уплотнены, смяты в сложную систему складок, зачастую в них нарушается возрастная последовательность слоев, причем все эти осадки имеют явно турбидитовый генезис. Именно эти факты в первую очередь требуют убедительного объяснения. Помимо этого, в пределах аккреционной призмы (там, где ее наличие несомненно доказано) установлено омоложение осадков вниз по разрезу по направлению к желобу. Это свидетельствует не только о том, что каждая последующая сдираемая с океанической плиты пластина осадков как бы подсовывается под предыдущую, но и о своеобразной кинематике процесса поддвига, согласно которой очередной импульс субдукции сопровождается миграцией оси желоба в сторону океана с одновременным расширением шельфовой зоны континентального склона и прогибанием его основания, что и дает в целом возможность реализоваться данному механизму. При более детальном изучении строения аккреционных призм (Японский и Центральноамериканский желоба) выяснилось также, что закономерности изменения возраста отдельных пластин более сложные: установлено, в частности, двух-трехкратное появление одновозрастных пачек среди осадков как более молодых, так и более древних. Этот факт уже не объяснить с помощью механизма чистой аккреции. Вероятно, ведущую роль здесь играют процессы, приводящие к смещению частично литифицированных масс осадков, которые имеют место непосредственно в пределах континентального склона желоба. Следует учесть и то обстоятельство, что сам механизм уплотнения осадков в пределах аккреционной призмы также имеет свою специфику, заключающуюся в частности в том, что стрессовые напряжения, которыми сопровождается субдукционный процесс, приводят к резкому сокращению порового пространства и выжиманию флюидов в верхние горизонты осадков, где они служат источником карбонатного цемента. Происходит как бы расслаивание призмы на разноуплотненные пачки пород, что в дальнейшем способствует деформации пород в складки, расчлененные на пласты со сланцеватым кливажем. Подобное явление имело место в кодьякской свите позднемеловых, палеоценовых и эоценовых турбидитов, обнаженных в зал. Аляска между Алеутским желобом и активной вулканической дугой на п-ове Аляска. А.П. Лисицын отмечает, что аккреционная призма в районе Алеутского желоба разбита разломами на отдельные блоки, причем движение этих блоков соответствует (в первом приближении) неровностям подстилающей коры, они как бы «отслеживают» все крупные неровности рельефа поверхности океанической плиты.
Наиболее обстоятельно изучена аккреционная призма в районе Антильской островной дуги (о. Барбадос), чему посвящены были два специальных рейса НИС «Гломар Челлснджер» (№ 78-А) и «Джоидес резольюшн» (№ 11). Восточно-Карибская активная окраина здесь выражена следующими структурами: о. Барбадос, трактуемый как преддуговой хребет, > впадина Тобаго (междуговая) > Св. Винсента (активная вулканическая дуга) > впадина Гренада (тыловодужная, окраинная) > хр. Авес (отмершая вулканическая дуга). Здесь с зоной субдукции сближены мощные осадочные накопления ПКВ Ориноко и частично перемещаемые осадки из устья Амазонки. Глубоководные скв. 670—676 (рейс № 110) вблизи фронта активных деформаций подтвердили наличие здесь мощной аккреционной призмы, состоящей из надвинутых впадин неогеновых глубоководных отложений, сорванных со слабодеформированного океанического комплекса кампан-олигоцена. Зона срыва сложена аргиллитами верхнего олигоцена—нижнего миоцена и наклонена к западу. Непосредственно над зоной срыва вскрыта серия более крутых чешуйчатых надвигов. Суммарная мощность вскрытого бурением разреза от 310 до 691 м. В его основании залегают кремнистые аргиллиты нижнего—среднего эоцена. Выше — глинистые осадки, известковистыс турбидиты, косослойчатые глауконитовые песчаники среднего—верхнего эоцена, тонкослоистые арги.ллиты и карбонатные породы олигоцена, кремнистые радиоляриевые аргиллиты, известковистые аргиллиты и биогенные карбонатные осадки нижнего миоцена—плейстоцена. Характерное явление здесь — латеральная миграция флюидов как в самом теле аккреционной призмы (хлориды), так и с океанической стороны фронта деформаций (метан). Подчеркнем также, что на нескольких уровнях выявлено повторение в разрезе литологически однотипных и одновозрастных пачек пород.
В дополнение к тому, что уже известно о тектоническом строении желобов, отмстим: в пределах подводной погруженной террасы в средней части внутреннего склона Японского и других желобов происходили активные тектонические процессы, свидетельствующие, с одной стороны, о значительных горизонтальных смещениях блоков, а с другой — об активных вертикальных подвижках, приводивших к сравнительно быстрой смене батиметрических условий осадконакопления. Аналогичное явление было установлено и в Перуанско-Чилийском желобе, где скорости вертикальных смещений блоков достигают 14—22 см/год.
Детальные геофизические исследования Японского желоба показали, что его внутренний и внешний борта представляют собой сложную систему блоков, контактирующих по разломам. Блоки эти испытывают подвижки различной амплитуды. Существенны при этом последовательность формирования разломов, поведение блоков коры на разных этапах поддвига и, что самое главное (для нашей цели), отражение всех этих процессов в осадочном чехле глубоководного желоба. Позиция японских геофизиков Ц. Шики и 10. Мисава, считающих, что, поскольку концепция субдукции в своей основе «обширна и носит глобальный характер», в модели такого масштаба «осадки и осадочные тела могут не приниматься во внимание», представляется крайней.
Как раз наоборот, только через особенности механизма заполнения осадками бассейнов на склонах желобов и самих желобов можно уяснить и тонкие детали субдукции, которые в противном случае будут просто не замечены исследователями. Образно говоря, осадки позволяют сделать слепок с желоба и тем самым не только понять детали его внутреннего строения, но и более обоснованно восстановить процессы, приведшие к его формированию.
Механизм скучивания осадков в основании континентального склона представляется следующим. В начальную фазу субдукции — при заложении глубоководного желоба в результате столкновения континентальной и океанической плит — в основании континентального склона происходит разрыв сплошности коры (рис. 1.18, а); по разлому кора проседает в направлении оси желоба и осадки с верхней ступени (террасы) сползают вниз (рис. 1.18, б). На нижней ступени будет фиксироваться стратиграфически инверсионное залегание пачек слоев (I, 2, 1, 2). В фазу относительно спокойного поддвига, когда возникающие в зоне субдукции напряжения не превышают предела прочности континентальной литосферы, на внутреннем склоне желоба идет накопление осадков: от прибрежно-морских до глубоководных (рис. 1.18, 6, пачки 3 и 4), а в бассейне на нижней террасе — турбидитов.

Затем при новом активном импульсе субдукции ось желоба смещается в сторону океана и в основании внутреннего склона образуется новый разлом, по которому осадки с верхней террасы сползают вниз (рис. 1.18, в), а часть прибрежно-морских мелководных накоплений оказывается на второй террасе. В основание внутреннего склона желоба сползает новая порция еще недостаточно уплотненных осадков, которые в процессе движения вниз по неровному рельефу склона скучиваются, сминаются в складки и т. д. Происходит очередное наращивание призмы в основании континентального склона.
У большинства желобов на континентальном склоне выделяются три морфологически выраженные ступени — террасы. Следовательно, если наша схема справедлива, то в процессе существования субдукционной зоны, по крайней мере, трижды происходили крупные структурные перестройки, сопровождавшиеся продвижением желоба в сторону океана и образованием разломов на его внутреннем склоне. Заключительная фаза этого процесса показана на рис. 1.18, г: призма осадков в основании континентального склона сформирована. В ней трижды (согласно этой упрощенной схеме) нарушается стратиграфическая последовательность слоев.
Происходит этот процесс так или несколько иначе, главным является то, что в тех случаях, когда удалось разбурить основание континентального склона (Японский и Центральноамериканский желоба), действительно оказалось, что здесь нарушена нормальная стратиграфическая последовательность пород; они в значительно большей мере, чем синхронные им отложения внешнего склона, уплотнены, и, что самое главное, эти отложения ничем не напоминают пелагические осадки океанического склона желоба. Становятся объяснимыми также значительные вертикальные подвижки, в результате которых заведомо мелководные отложения оказываются погребенными на глубинах в несколько тысяч метров.
Прежде чем переходить к модельному обоснованию индикационного ряда осадочных формаций глубоководных желобов, необходимо обратить внимание на одно важное обстоятельство, ранее геологами не учитывавшееся. Между тем оно с очевидностью вытекает из тех тектоно-геофизических предпосылок субдукции, которые являются фундаментальными характеристиками этого процесса и которые мы положили в основу своей седиментологически состоятельной модели субдукции. Имеется в виду тот факт, что современные глубоководные желоба не являются осадочными (аккумулятивными) бассейнами в строгом смысле слова, а представляют собой лишь морфологически выраженную в рельефе океанического дна реакцию земной коры на процесс субдукции. Мы уже знаем, что подо-двигание океанической коры под континент маркируется сейсмофокальной зоной, в точке перегиба которой и располагается глубоководный желоб; что сама субдукция — процесс импульсивный и каждому очередному импульсу субдукции соответствует скачкообразная миграция оси желоба в сторону океана; что осадки в желобе успевают накапливаться только благодаря тому, что скорость отложения турбидитов значительно превосходит скорость погружения океанической плиты, но основная их масса уходит вместе с пододвигаемой плитой в более глубокие горизонты литосферы либо сдирается выступом континентальной плиты и сгруживается в основание континентального склона желоба. Именно этими обстоятельствами объясняется тот факт, что, несмотря на длительное (десятки миллионов лет) существование большинства субдукционных зон, возраст осадочного выполнения днища желобов не превышает плейстоценовый. Современные желоба, таким образом, не фиксируют в осадочной летописи все этапы субдукции и потому с позиций седиментологии не могут рассматриваться как осадочные бассейны. Если же их все же считать таковыми, то желоба — это весьма своеобразные бассейны: бассейны с «дырявым» дном. И лишь когда процесс субдукции прекращается, сейсмофокальная зона блокируется континентом или микроконтинентом, позиция глубоководного желоба становится стабильной, и он начинает выполняться осадочными комплексами уже как полноценный осадочный бассейн. Именно эта фаза его существования сохраняется в геологической летописи, и именно образованный в этот период ряд осадочных формаций может рассматриваться как индикационный для глубоководных желобов зон субдукции.
Перейдем к его описанию. Заметим сразу, что речь пойдет о тектоно-седиментологическом обосновании классического ряда тонкоритмичных терригенных формаций: аспидная формация > флиш > морская моласса. Ряд этот (вслед за М. Бертраном) эмпирически обосновал Н. Б. Вассоевич на материале мел-палеогенового флиша Кавказа, сделав, кстати, примечательный вывод: поскольку в этом ряду наиболее молодыми (в непрерывном разрезе) оказываются отложения нижней (морской) молассы, то современная эпоха является преимущественно эпохой молассонакопления; новый этап образования флиша еще не наступил, а старый давно закончился. Вывод этот оказался неверным.
Б.М. Келлер подтвердил установленную Н.Б. Вассоевичсм последовательную смену осадочных формаций флишевого ряда на материале девонских и каменноугольных разрезов Зилаирского синклинория на Южном Урале. По Б.М. Келлеру, в этом синклинории последовательно формировались кремнистая формация, аспидная, представляющая собой чередование граувакковых песчаников и сланцев с зачаточной цикличностью флишевого типа (разрезы в бассейне р. Сакмары), и, наконец, отложения морской молассы. Эту же закономерность выявила И.В. Хворова. На Восточном Сихотэ-Алине нижнемеловыс (готерив-альбекие) флишевые толщи венчаются грубым флишем и морской молассой. В Ануйско-Чуйском синклинории Горного Алтая зелено-фиолетовая аспидная и флишоидная (граувакковая—сланцевая) формации сменяются черносланцсвой (аспидной), за которой следует субфлишевая толща, затем (выше по разрезу) — нижняя моласса. Венчают эту последовательность осадочно-вулканогенные отложения континентальной молассы. М.Г. Леонов установил, что на Кавказе на морскую молассу позднего эоцена шарьированы более древние флишевые комплексы. В позднем эоцене Закавказский массив медленно мигрировал в северном направлении, вследствие чего в разрезе фиксировались все более грубозернистые разности осадков, турбидиты становились все более песчанистыми. То же явление, только чуть смещенное во времени, отмечается в Австрийских и Швейцарских Альпах, а также на Апеннинском полуострове. В частности, как турбидитовая последовательность фаций глубоководного желоба интерпретируется верхнемеловая формация Антола, развитая в Северных Апеннинах. В ней фиксируется отчетливое погрубение осадков вверх по разрезу.
Отчетливое погрубение турбидитовых комплексов вверх по разрезу отмечается в Дальнсгорском рудном районе (Приморье). Оно естественным образом сопровождается постепенным «обмелением» фаунистических комплексов. А.М. Пересторонин, изучавший эти отложения, отмечает, что особенностью разреза аллохтонных пластин является постепенная смена (снизу—вверх) глубоководных хремнистых отложений с радиоляриями сначала алевролитовыми, а затем мелководными песчаниками с бсрриас-валанжинской флорой. Аналогичная тенденция в смене турбидитовых комплексов установлена в формации зал. Камберленд на о. Св. Георгия. Она сложена позднеюрскими — раннемеловыми турбидитами суммарной мощностью около 8 км. Литофациальная специфика этой формации в том, что вверх по разрезу фиксируются погрубение кластичсского материала в пределах единичных циклов и увеличение мощности самих циклов. Интересующий нас ряд флиш > морская моласса > континентальная моласса выделяется и в Западно-Карпатском бассейне олигоцен-миоценового возраста. На Западном Урале верхнспалеозойский флишевый комплекс делится на три последовательно сменяющие друг друга в разрезе формации: флиш (С2) > нижняя моласса (C3—Р1) > верхняя моласса (P2—Т). Причем тонкоритмичные дистальные турбидиты развиты в нижней части разреза.
Таким образом, эмпирически установленная закономерность последовательного появления в разрезе все более грубозернистых разностей толщ флишевого ряда требует литогеодинамического обоснования. Предлагаемая нами модель опирается на следующие допущения.
1. Из всего многообразия современных обстановок турбидитонакопления геологически значимыми (отложения этих зон устойчиво сохраняются в геологической летописи) оказываются геодинамические обстановки краевых частей (и стыка) литосферных плит. Это — континентальное подножие пассивных окраин континентов, а также глубоководные желоба активных окраин. Здесь реализуется механизм лавинной седиментации. С позиций геодинамики активная окраина соответствует обстановке субдукции океанической коры.
2. Седиментологический контроль субдукции, детально разобранный в предыдущих работах автора, гарантирует, что основным генетическим типом отложений, выполняющих днища желобов и бассейны-террасы на их континентальном склоне, являются турбидиты.
3. По всей вероятности, последовательно сменяющиеся толщи, близкие по литологическому составу и строению элементарных седиментационных циклов, фиксируют не разные, хотя и зависящие друг от друга седиментационные процессы, а длительные этапы развития единого процесса циклогенеза, который реализуется в инъективном режиме, но вследствие изменений глубин бассейна и интенсивности сноса обломочного материала на разных стадиях развития фиксирует в разрезах циклы, различающиеся мощностями и зернистостью отложений.
4. Установленный Н.Б. Вассоевичсм эмпирический ряд вовсе необязательно должен быть максимально полно выраженным. Например, триас-юрскис аспидные толщи таврической серии Крыма, верхнемеловой флиш Центрального и Северо-Западного Кавказа и т. д.
Суть предлагаемой нами литогеодинамической модели наглядно иллюстрирует рис. 1.19, а громадная литература, характеризующая условия зарождения, движения и разгрузки плотностных (мутьсвых) потоков, а также состав и строение образуемых ими тел турбидитов, дает право не останавливаться подробно на этих вопросах.

В зонах субдукции поглощение океанической плиты всегда сопровождается ростом напряжений сжатия и приводит к повышенному разогреву тыловых частей этих зон, благодаря чему происходит изостатическое всплывание окраины континента с сильно расчлененным горным рельефом. Причем, если сам процесс поддвига океанической плиты происходит импульсивно и очередной импульс субдукции сопровождается миграцией оси желоба в сторону океана, то вместе с прекращением субдукции фиксируется в окончательном положении и глубоководный желоб, а спад напряжений сжатия и изостатическое всплывание тыловых частей зон субдукции также осуществляется волнообразно — от континента к океану. Если теперь сопоставить эти данные с тем, что строение (морфология) прилегающей суши остается практически неизменным, меняются лишь длина трассы перемещения плотностных потоков и уклон дна подводящих каньонов (длина максимальна, а уклон дна, напротив, минимальный в фазу всплывания I, а в заключительную фазу III соотношение этих величин меняется на противоположное), то седиментологический аспект проблемы становится ясным: при непрерывном во времени развитии этого процесса отложения тонкоритмичных дистальных турбидитов (аспидная формация) должны переходить в проксимальные песчанистые турбидиты (флиш и различные его структурно-литологическис модификации), а тс в свою очередь сменяются циклами более грубозернистых проксимальных турбидитов и флуксотурбидитов, более известных в нашей отечественной литературе как циклы морской молассы.
Заметим, кстати, что на Кавказе этот волнообразно развивающийся процесс зафиксирован не только в направленной смене по разрезу литологически различных типов флиша, но и в последовательном омоложении вмещающих их тектоно-седиментационных структур. Так, в Локско-Карабахской зоне отчетливо преобразованы допозднемеловые складки, в Аджаро-Триалетской — складки, заложенные в раннепиренейскую и более молодые фазы. В районе Грузинской Глыбы складки имеют еще более молодой возраст. Постпалеогеновыми являются структурные преобразования отложений в районе Западной Абхазии и на Северо-Западном Кавказе.
Если проанализировать материал по кавказским турбидитовым комплексам более подробно, то мы неизбежно придем к выводу о том, что весь латеральный ряд тектонических единиц от края Малокавказского океанического бассейна до Северо-Кавказской плиты вполне укладывается в представление о сложнопостроенной континентальной окраине, которая начиная с байоса обнаруживала признаки активного субдукционного режима. При этом ось активного вулканизма постепенно смешалась в северном направлении.
На миграцию оси субдукционной зоны обязаны реагировать и образующиеся здесь комплексы турбидитов. Иными словами, в палеозонах субдукции должен фиксироваться «прилипший» к континенту латеральный ряд турбидитовых формаций, возраст которых направленно удревняется в сторону заложения зоны субдукции. Так, в бассейне р. Араке (юго-восточная часть Малого Кавказа) турбидитовые комплексы удревняются с запада на восток. Одновременно в том же направлении идет уменьшение глубины турбидитонакопления. Если по берегам рек Раздан и Азат отложения верхнего эоцена представлены умеренно глубоководными турбидитами, то к востоку (реки Apna, Нахичеванчай, Воротан и др.) они сменяются мелководными осадками.
Можно заключить, что смена формаций в ряду аспидная формация > флиш > моласса фиксирует не разные режимы циклогенеза, а лишь описанные нами изменения литогеодинамических условий в источнике снoca обломочного материала, накладывающиеся на непрерывный процесс седиментогенеза в глубоководном желобе. Отложения молассовой формации завершают, таким образом, полную седиментологическую эволюцию желобов.
Интересно, что в процессе глубоководного бурения удалось получить данные, которые фактически подтверждают механизм заполнения желобов обломочными осадками, грубеющими вверх по разрезу. Скв. 298 была пробурена в Нанкайском троге, входящем в ту часть зоны субдукции, и пределах которой происходит медленное поддвигание Филиппинской плиты под Азиатскую. Скважина прошла 525 м четвертичных осадков, представляющих собой тонкоритмичные дистальные турбидиты терригенного состава. На этих материалах впервые установлено для фаций современных глубоководных желобов увеличение размеров зерен осадков вверх по разрезу. В свете всей известной на сегодняшний день информации нот факт можно считать характерным для осадков любых глубоководных желобов, фиксирующих завершающую фазу поддвига океанической плиты. Что же касается диагностики зон палеосубдукции геологического прошлого, го он даже более информативен, чем текстуры течений и присутствие в разрезе несомненных турбидитов.
Подчеркнем, если турбидитовые комплексы могут формироваться в разных структурно-морфологических обстановках океана, то желоба после прекращения субдукции всегда заполняются грубеющими вверх по разрезу отложениями турбидитов, фиксирующих последовательную смену формаций: аспидная (дистальные турбидиты) > флиш (дистальные и проксимальные турбидиты) > морская моласса (проксимальные турбидиты и флуксотурбидиты). Причем важно и то, что обратная последовательность генетически невозможна.